Золотое яблоко Фрейи - Страница 68

— Он вас спрашивал о неких конкретных устройствах, связанных с библиотекой, — утвердительно сказал Арчер.

— Да… Я потом долго вспоминал наш разговор и сделал вывод: его очень интересовало, знаю ли я секрет какого-то механизма для привода кузнечных мехов. Но расспрашивал меня он очень осторожно, все время переводя разговор на темы, связанные со старинными книгами, и приводя интересные примеры.

— Я сразу понял, Беннет, почему вы побледнели, услышав от меня, что убийца Эдсон уже держал в руках трактат о тинктуре, — заметил Арчер.

— Но тогда, семь лет назад, в голове моей были лишь бессвязные обрывки мыслей, Томас, могу поклясться.

— Как бы то ни было, но путем логических сопоставлений вы открыли более достойного, на ваш взгляд, претендента на Нобеля, чем доктор Дэвис.

— Не знаю, это была лишь смутная догадка, озарение, и, когда две недели назад мы беседовали вчетвером у уважаемого мистера Дэвиса, я просто пошутил.

— Однако, узнав, что после посещения Хеллингтона у доктора был нервный стресс и он попал в клинику, вы начали проявлять заметное беспокойство. Зачем вы звонили ему утром, в день его исчезновения?

— В третий раз повторяю: я готов рассказать все, Томас. Когда Говард спросил меня, не слышал ли я о краже из дома доктора Дэвиса, — Беннет посмотрел на еще неподвижно лежащего О'Нэйла, — я, естественно, ответил отрицательно. Но потом, ночью, смутное чувство подсказало мне: а не попробовало ли известное лицо повторить убийство, не учтя, что доктор появился в Хеллингтоне вместе с вами? Я еле дождался утра и позвонил доктору, порекомендовав ему… э…

— Убраться подальше от Хеллингтона, — закончил за Беннета Арчер. — И вы называете это смутной догадкой? Нет, Беннет вы меня не убедили. А позавчера и вчера в полдень вы звонили доктору из праздного любопытства?

Беннету удалось наконец раскурить сигару.

— Томас, я уже признался что я — убийца.

— Нет, Беннет, вы не убийца. Но благодаря своему молчанию вы оказались его сообщником. Что он вам рассказал про огонь!

— Примерно так: человек сидит в комнате, освещенной свечой, и вдруг она гаснет; человек сидит в той же комнате, но темной, и вдруг вспыхивают свечи. Что более неприятно? Естественно подавал он информацию в виде данных, почерпнутых из разных психологических школ. Но вот как раз в этом деле меня провести трудно, — усмехнулся Беннет. — А вы меня не поняли — ни о каком Нобеле и мысли не было, просто сама идея чудовищно гуманна. Чудовищно, понимаете?

— Да, — согласился Арчер, — Чудовищно. Да, вы правы — в природе все относительно, но зло есть и будет злом, а добро всегда остается добром. Убийца не станет праведником, какими бы мотивами он не руководствовался. Он останется убийцей и должен понести наказание. И заповедь «Не убий!» конкретна, а не расплывчата.

Беннет, сделав несколько глубоких затяжек, спросил:

— Вы знаете о библиотеке все?

— Да, о ней я знаю все. — Арчер сделал ударение на последнем слове. — И ни о каком чудовищном гуманизме не может быть и речи. О цепи чудовищных преступлений — да.

— Мистер Арчер, вы не забыли, что у нас уже не осталось времени? — Остановила их диалог Липтон, — Вы несколько многословны, а…

— Жаль, что я не успел заткнуть его вонючую пасть еще на бензоколонке. — О'Нэйл с трудом поднялся с пола. — Паршивое дерьмо!

— Мистер О'Нэйл, я рекомендовала бы вам помолчать, — перебила его Липтон.

Тот как-то странно посмотрел на нее и, налив себе полный стакан виски, уставился на огонь за каминной решеткой.

— Мне кажется, Томас вы выяснили все, что хотели, — продолжала Липтон. — У вас есть вопросы ко мне?

— У меня есть маленький вопрос: кто убил Хаббарда? — вмешался Дэвис.

— Минутку, док. Я котел бы прояснить один момент, мадам.

— Я вас слушаю.

— Эдсоны появились в Хеллингтоне через два года после смерти Клэр Дэвис, матери доктора. Хаббард сблизился с Эдсон еще позднее. И мне не ясно, из каких соображений он убил Клэр Дэвис.

Доктор вздрогнул и побледнел.

— Он ее не убивал, это случилось неумышленно. Его вызвали к ней, поскольку семейный врач Дэвисов в это время отсутствовал. Дэвисы жили тогда в самом Бултоне, и Эндрю приехал первым. У Клэр была скрытая форма диабета, редчайший случай. И Эндрю и не подумал об инсулине. Да, вскрытие показало, что он роковым образом ошибся, но, так или иначе, про его врачебную ошибку вскоре забыли. Как он помог Эдсон! Когда все улеглось, к нему пришел неизвестный и за пару тысяч фунтов пообещал не сообщать в полицию, что Эндрю не просто ошибся, а сознательно убил жену человека, который незадолго до этого поддерживал тесные отношения с виновником смерти сэра Роберта. Эндрю в шоковом состоянии выложил деньги, назанимав их и оставшись без гроша в кармане. Испытывая угрызения совести, он приехал к Джиму Дэвису и клятвенно заверил его, что он не виноват, никто бы другой не помог Клэр. Они разговорились, и Эндрю рассказал Дэвису о своем тяжелом детстве, о потере матери и отца, и тот принял в нем участие.

— Понятно. Фонд Дэвиса, — остановил ее Арчер. — Неизвестный оказался Джоном Брауном?

— Естественно. Кстати, его настоящее имя — Гарольд Томпсон.

— Вот как! Браун — совладелец частного детективного агентства? Да, внешность — штука обманчивая. — Арчер повернулся к Беннету. — Когда вы рассказали Хаббарду анекдот про тинктуру?

— В самом начале 1958 года, я хорошо помню тогдашний собачий холод, — ответил Беннет.

— Все ясно, у меня больше нет вопросов, — подытожил Арчер.